Подозрения мои увеличивались с каждым новым помещением, через которое я проходил. Ведь бытовая магия имеет побочный эффект – за большим её количеством можно скрыть нечто запрещённое. Моё чутьё торопило меня вперёд, и даже тревожно забилось сердце в дурном предчувствии, ведь на пути выросла единственная в подвале дверь.

– Нашёл, – удовлетворённо шепнул я при виде цельного куска дерева, из которого в городке варят особое варенье.

Судя по запаху, оно было вымочено в сахарной воде. Сделано это было для того, чтобы отбить какой-то очень характерный запах. Итак, налицо явное сокрытие некой магии плюс нечто особенное, о чём можно догадаться, лишь понюхав. И я единственный, кто может понять, что внутри, не ломая зачарованный замок.

Шагнув вплотную к двери, я шумно втянул носом воздух и…

Стал задыхаться.

Воздух вдруг превратился в густой гель, и перед глазами всё поплыло. Я отпрянул от двери, но было уже поздно. Чтобы я снова пришёл в себя, нужно немедленно принять лекарство, а оно осталось в кармане мехового плаща. Если не принять зелье, то я потеряю сознание, чего я не допускал уже долгое время. Но аллергия на шерсть некоторое время не беспокоила меня, и я непозволительно расслабился. За что сейчас, когда так необходимо быть в сознании, расплачивался.

Но что хуже – послышались голоса, которые быстро приближались. Кто-то спускается в подвал, и вскоре меня обнаружат. Господин Ризеган догадается, что я нашёл его тайну, и пиши, всё пропало! Что же делать? Как исправить ситуацию? Я не знал, но всё отползал и отползал от двери, надеясь, что мне станет лучше. Но дышать было всё сложнее, сердце заколотилось, как сумасшедшее, и перед глазами потемнело.

Собрав последние силы, я вполз в первое попавшееся помещение и пошарил по полке. Схватив нечто, – то ли сыр, то ли мясо, – принялся с остервенением кусать его и проталкивать в глотку. Пока не потерял сознание.

Очнулся в комнате, которую выделил мне хозяин дома, в постели. Надо мной склонились, внимательно вглядываюсь, несколько человек. Высокий худой мужчина с саквояжем в жилистых руках выглядел как лекарь, сам господин Ризеган, – бледный и нервно покусывающий губы, – и мой верный Сарча. Слуга охал и держался за пухлые щёки, но глаза его хитро поблёскивали. Я понял, что пока меня не разоблачили.

– Как вы себя чувствуете? – осторожно спросил лекарь. – Пятна перед глазами плавают?

Я покосился на слугу и, заметив, как тот на миг опустил ресницы, прохрипел:

– Есть немного… А что со мной случилось? Ничего не помню.

– Вы спасли мне жизнь, господин Хартш! – с волнением воскликнул Ризеган и заломил руки. – Но сами пострадали! Как я могу загладить этот неприятный инцидент?!

Я потребовал объяснений:

– Что произошло?

– Вы захотели на завтрак ветчины, – «объяснил» Сарча. – И пока я пошёл на кухню за хлебом, спустились в кладовую. Но кусок показался вам странным, и вы попробовали…

– Впредь не советую пробовать то, что кажется вам странным, господин Хартш, – горячо проговорил лекарь.

– Почему?

– Яд василиска! – простонал господин Ризеган. – Кто-то хотел отравить меня этой мерзостью, но вы… вы…

Он взмахнул руками, не зная, как ещё выразить свою признательность. А мы с Сарчей переглянулись. Слуга самодовольно, а я с благодарностью, ведь он догадался, зачем я кусал продукты и улучил минутку, чтобы выпустить туда немного своего яда. Надеюсь, никто не увидел.

Глава 11

Я причёсывала волосы Тристы, когда вдруг раздался беспокойный стук в дверь.

– Арлета! – голос отчима прозвучал тревожно и нетерпеливо. – Выходи немедленно! Ну же, дорогая, не заставляй меня заходить!

Мы с сестрёнкой переглянулись:

– Что случилось?

– Арлета! – господин Кустер повысил голос, что с ним бывало крайне редко.

Я отложила расчёску и поспешила к двери.

– Уже иду. – Открыла её и всмотрелась с бледное лицо отчима. – Что за срочность?

– Плохие вести!

Он развернулся на каблуках и направился к кабинету, я последовала за отчимом, недоумевая, почему он пришёл лично, а не послал за мной слугу. Заметив Шоллу, которая с любопытством вытягивала шею, медленно бредя в другую сторону с корзиной в руках, я попросила:

– Помоги Тристе с причёской.

Служанка кивнула и повернула к нашей спальне, но не торопилась, всё ещё поглядывая на меня и господина Кустера. И я её не винила – таким взволнованным отчима я видела только однажды. Не хотела вспоминать о том дне, потому что даже на похоронах мамы он был спокоен и даже немного безмятежен, будто её смерть была его спасением.

Прикрыв за собой дверь в кабинет, я подошла к столу отчима, который уже уселся в кресло и плеснул себе бренди в стакан.

– Что на новости, которые вас так взволновали?

– Твой жених при смерти, – выпалил господин Кустер и одним глотком опорожнил стакан. Отбросил его с силой, и раздался звон разбитого стекла. – Проклятье!

У меня ёкнуло в груди, и перед внутренним взором встал образ красивого мужчины, что преследовал меня и настаивал на помолвке вопреки моим намёкам. Да, я хотела избавиться от странного претендента на мою руку, не веря в его искренность, но смерти не желала.

– Как? Почему? – растерянно прошептала, опираясь о стеллаж с пыльными книгами, которые достались отчиму от отца. – Он выглядел здоровым… Лошадь понесла?

Это было единственное, что пришло в голову. Однажды в образе волка я видела, как по лесу летел конь, за шею которого отчаянно держался бледный юноша. Он даже не кричал, то ли сил не осталось, то ли не позволяла гордость. У животного была пена на губах, а глаза были налиты кровью. Мой звериный нюх уловил запах смерти.

Я кинулась наперерез коню, и тот при виде волка встал на дыбы, а через миг рухнул замертво. Паренька отбросило в траву, и он лишь чудом не свернул себе шею. Я подбежала и ткнулась носом в тёплую щёку, лизнула лоб – человека не отравили, лишь коня. Я отступила к кустам и спряталась. Сидела до заката, пока незнакомец не пришёл в себя и, хромая, побрёл в сторону города.

– Отравили, – выдохнул отчим и ударил кулаком по ладони.

Я вздрогнула, вспомнив того коня с пеной на губах и красными глазами. А отчим продолжал:

– И это накануне свадьбы! Кто-то намеренно это сделал, мне назло!

– Не думаю, что его отравили из-за вас, – поражаясь эгоизму мужчины, возразила я. – Господин Хартш один из драконов его величества, а их боятся и ненавидят.

– Какая разница? – простонал господин Кустер и разозлился: – А всё ты виновата! Не воротила бы нос, уже была бы замужем. После его смерти тебе бы достался дом и состояние, а теперь ты снова будешь висеть на моей шее!

Он глянул на меня так, как некогда на маму, и я невольно сжалась, ощущая разрастающуюся бурю в груди. Скоро полнолуние, и оборот сдерживать всё труднее. Стоит вспылить, и я могу даже здесь стать волком. Боюсь представить, что последует за этим.

– Простите, – едва сдерживаясь, процедила я.

– Ну уж нет, – выдохнул отчим и, вскочив, схватил меня за руку и потащил к дверям: – Собирайся! Мы немедленно выезжаем к господину Ризегану. Панча! Где эта ленивая девка? Помоги барышне одеться!

– Вы с ума сошли? – Я вырвалась и отступила на шаг. – Что скажут люди, если мы явимся? Мы с графом даже не помолвлены.

– Так сделай всё, чтобы это случилось! – взвился мужчина и сжал кулаки. – Я тебя не понимаю. Господин Хартш знатен, богат и красив. Чего тебе ещё надо?!

Сдерживаться становилось всё труднее.

– Да, он хорош собой и обеспечен, но разве граф официально просил у вас моей руки? Что, если всё это лишь пустые разговоры для развлечения?

– Развлечься он мог бы и в Девлионе, – прикрикнул отчим и взмахнул рукой.

Я отшатнулась, едва дыша, а перед глазами встала жуткая сцена из детства, которой я стала невольным свидетелем. Те чувства снова вцепились в меня: боль, страх за маму, стыд… Задыхаясь, я прижалась к стене, чтобы не упасть. Заметив, что мне плохо, мистер Кустер засуетился и, сменив тон, торопливо пообещал: